#quoteShannonLeto #BrothersLetoPic #quoteJaredLeto Человек, который дочитает, отзовись :D Интервью Шеннона и Джареда. Инт: Вы не только родные братья, но и играете в одной группе. Не возникает иногда желание удавить друг друга? Джаред: Нет, мы не деремся. Инт: Трудно представить. Джаред: Да? Тогда вам нужно иметь одну трагическую семейную историю на двоих. Инт: Что ж, давайте продолжим о ваших семейных историях. Ваше самое раннее воспоминание? Шеннон: Дайте подумать. Мы сидим за столом. Нас трое: Джаред, наша мама и я. После ужина мы выходим на улицу. Уже стемнело к тому времени. Мама держит нас а руки. И пропадает внезапно. Ее сбила машина. Джаред: Ты до сих пор это помнишь? Шеннн: Да, мне было четыре или пять тогда. Инт: Что произошло потом? Шеннон: Не помню ничего о самом инциденте, к счастью – ничего серьезного не произошло. Я помню только то, что чувствовал. Вот – я держу маму за руку, и вот – она внезапно пропадает. Дико. Инт: А вы, Джаред? Джаред: Не знаю… Мне было три года. Джаред, младший Лето-брат, говорит медленно и тихо. Трудно разглядеть в нем 41-летнего идла подростков. Когда он отвечает, он слегка наклоняется и смотрит своими большими голубыми глазами прямо на собеседника. В игре «Кто первый отведет взгляд», он несомненный победитель. Шеннон Лето действует иначе – более расслабленно. 43-летный музыкант удобно откидывается на кресле во время разговора. Его солнцезащитные очки не открывают глаза в течение всего интервью. Инт: Вы нанимали когда-нибудь сиделку своему брату, когда тот был маленьким? Шеннон: Нет, мы всегда сами друг за другом приглядывали. Я никогда не чувствовал себя «старшим братом», да и маленьким был. По правде говоря, это он у нас старший, вы не знали разве? Джаред: Да, взгляните на меня. Шеннон: Он может и родился позже, но у него волосы длиннее. Инт: Соглашусь. Вы похожи на Иисуса. Джаред: Не думаю. Я всего лишь хочу быть самим собой. Несколькими часами позднее, после фестиваля, Джаред спросит своих подписчиков в твиттере, стоит ли ему отрезать свои «хиппи волосы». Более 5000 ответят. Их ответ: Нет, оставь свои длинные волосы! Инт: Первое воспоминание о детстве? Джаред: Запах огня. Сильное впечатление. Никогда не забуду. Инт: Что горело? Джаред: Наш дом. Но мы выжили. Такое случается. У меня еще есть одно воспоминание. Мне было примерно 3 года и я грыз куриную кость. Инт: Мы тебя правильно поняли..? Шеннон: Временами это было все, что мы могли себе позволить. Джаред: Это воспоминание связано с поездкой к нашим бабушке и дедушке. Наша мама – вегетарианка. Так что мясо мы ели только у них. А иногда нас даже водили в МакДоналдс. Инт: Где это было? Джаред: Луизина. Инт: Я спрашиваю потому, что вы так же проводили некоторое время в детстве на Гаити и в Колорадо. Джаред: Да, мы постоянно находились в дороге и часто переезжали. Инт: Говорят, вы жили где-то между Америкой, Швейцарией и Индией. Шеннон: И Германией. Джаред: Мы провели некоторое время в Берлине. И написали песни для нового альбома там. Это очень вдохновляющий город. Германия – очень креативная страна. Там мы чувствовали себя понятыми и принятыми. Инт: Но даже сюда вы приехали не ради отдыха. Ваш кочевнический образ жизни кажется связан с детством. Джаред: Я хочу верить, что мы путешествуем в поисках вдохновения, креативных мест. Но не из-за детских воспоминаний. Инт: Большую часть времени вы путешествуете вместе. С братом, в качестве спутника. Это сформировалось еще дома? Шеннон: Все путешествия нас сблизили. Джаред: Из-за наших постоянных переездов мы не могли надолго заводить дружбу с другими детьми. Так что мы полагались друг на друга больше, чем другие братья. Инт: Разве с такими тесными отношениями вы автоматически не разделяли увлечения, интересы, хобби, музыку? Джаред: Да, разумеется. Но не все. Шеннон, к примеру, сначала начал играть на барабанах. Шеннон: Мне было года четыре. Джаред: А я потом научился играть на фортепиано. Для нашей мамы креативность была очень важна. Он пела, рисовала, фотографировала. И мы тоже увлеклись рисованием и фотографией с раннего возраста. Инт: Звучит идиллистически. А что насчет ваших историй с наркотиками и кражами? Шеннон: Конечно. Мы пробовали все. Мы были, так сказать, ювенильными. Это часть взросления. Джаред: Если вы посмотрите на людей, которыми мы были окружены, на места, в которых мы побывали во время переездов, то это покажется нормальным. Бедный ребенок крадется себе конфеты, потому что никогда их не получает. Разумеется, были и другие способы достать деньги. Но мы… мы были такими. Мы были бунтарями, и в нас была тяга к приключениям. Инт: Будучи американцами, вы провели некоторое время в Лос Анджелесе. Джаред: Верно. Вначале 90х там было мое первое местожительства. Дешевая однокомнатная квартирка в старом доме тридцатых годов. Шеннон: Да, мы там жили вместе. Джаред: Было нелегко. Там еще стояли барабаны и усилитель, с которыми мы постоянно экспериментировали. Инт: В 1994 буквально за один день вы, Джаред, превратились в теле-звезду. Сериал «Моя так называемая жизнь» был довольно успешен и здесь, в Германии. Это изменило ваши отношения? Шеннон: Ничего не изменилось. Инт: Разве вы не задавались вопросом: «Что есть такого у него, чего нет у меня?» Джаред6 Он тогда даже не был в Калифорнии. Шеннон: Я тогда находился в другой части станы и пытался что-то сделать со своей жизнью. Инт: Никакой зависти? Шеннон: Я был рад, что он не вел себя как я… Как идиот. Джаред: Знаете, это трудно объяснить, но это не было тем успехом, который изменил бы музыканта или актера. Шеннон: Это не изменило нас. Джаред: Мы те же, кем были, основав группу в 1998. Шеннон: Да. Те же, кто когда-то репетировал в заброшенном гараже. Мы чисты: Джаред и Шеннон были постоянно напряжены в течение интервью. Безусловно, Джаред тот, кто держит флаг первенства. Когда Джаред не передает вопрос Шеннону, он отвечает на них сам. Тот слушает и кивает. В промежутках, Шеннон приносит воду интервьюеру и кивает младшему, чтобы тот разобрался с техником, который кому-то названивал в течение всего интервью. Инт: Когда «Моя так называемая жизнь» обрела успех, вы привели брата на роль второго плана в двух эпизодах. Почему? Джаред: Ему нужна была работа. Шеннон: Я был безработным. И бездомным. Джаред поговорил с режиссером, и спустя 2 недели мне предложили сыграть его приятеля. Джаред: Это просто была возможность подзаработать. Инт: Для вас же, разумеется, актерство всегда было куда большим. Для вашей последней роли трансгендера в фильме «Далласский Клуб Покупателей» вы потеряли 13 килограммов и, в результате, едва могли ходить. А для другой роли наоборот – набрали 30 килограммом и заработали подагру. Разве ваш брат не должен был сказать что-то вроде: «Джаред, достаточно»? Джаред: Ваш вопрос не совсем корректный. Мы почти одного возраста. Так что дело не в том, что он старший – и он заботится обо мне, как о младшем брате. Временами мы меняется ролями. Инт: Так вы, Шеннон, не волновались? Джаред: Я просто теряю или набираю вес для ролей. Брат доверяет мне, а я знаю, что делаю. Шеннон: Так и есть. Инт: давайте поговорим о ‘Thirty Seconds to Mars’. Для вас эта группа – самая важная вещь. Для вас же, Джаред, это значит отказ от ролей в фильмах на время. Джаред: Все просто. Как много любовниц вы можете иметь? Когда вы прогуливаетесь здесь на фестивале, вы можете встретить того, кто вас привлекает. Тогда вы думаете о том партнере, который сейчас у вас есть и думаете о том, что должны с ним порвать. Эта жизнь. Когда ты во что-то вовлечен, ты должен быть готов идти на жертвы ради этого. Другие предложения могут быть привлекательны, но ты говоришь: нет, у меня уже есть чем заниматься! Я так и сделал. И это было и есть – правильное решение. Инт: У кого какие обязанности в группе? Шеннон: Джаред пишет песни, затем мы над ними работаем вместе. Джаре: Шеннон играет на барабанах и над всем работает. Мы партнеры. И это очень плодотворное партнерство. Мы братья и мы чувствуем ответственность гуда глубже. Можете называть это семейным бизнесом, как и многие другие. Одни держат ресторан, другие – ферму. У нас это группа. Инт: В группе вокалист всегда находится в центре внимания, а барабанщик же находится в тени где-то за ним. Джаред: Но не у нас. Мы все стоим в первом ряду. Так и есть: во время концертов барабаны Шеннона стоят на краю справа на сцене. Место Джареда – слева от него. Хотя, мы сомневаемся. Их шоу – шоу Джареда. Каждая деталь сфокусирована а нем. Он поет о войне, любви, надежде. Он – мессия. В один момент, он – наполовину раздетый, раскидывает руки, будто благословляя фанатов. Тот, кто стоит прямо перед ним, не видит Шеннона: видео-экраны устремлены на Джареда. Инт: Умно. Джаред: Почему же? Это простая правда. Почему вы, как и многие, постоянно пытаетесь найти какой-то конфликт между нами? Шеннон: Да, интересно. Инт: Возможно потому, что конфликт – это естественно. А когда два человека постоянно проводят столько времени вместе, как вы, трудно поверить, что все так гармонично. Джаред: Это нормально, что у нас такого нет? Инт: Разумеется. Шеннон: Вы нам не верите. Инт: Трудно поверить. Шеннон: Но это правда.